С этим, пожалуй, всё.
ТЕРСИТ
Gerede
I.
Бормотанье встревоженное.
К исходу причувствовавшись, ты видишь себя на кромке,
ты зришь себя въяве,
в средостеньи зияющем «здесь», - в бреду языка,
средь ламентаций ночи.
Речь, себя пережившая, уворачивается в немоту,
зыбь шумов отвердевает в диафрагме.
Опрометчивое убежище твоей катастрофы –
безделица для скандала пустотелых.
Оркестровая скотобойня:
темперированное мясо печали истерит
в скрипичных когтях.
Смерть орфеева – царапанье по винилу.
Ты тщишься еще сказать:
«мой рот», «моя гортань», «моё это»,
но над Wille и Reden
восходит шелестящее множество –
перебранка Nihil.
Тогда ты говоришь: «нэ нэ нэ» или «гу гу гу», -
челюсть выпятив, кверху задрав подбородок,
груди сдавливая плечами.
Славословя слабоумное божество, –
плеоназм за завесой слюны.
Сардонический птенец насмешки за твоей щекой –
вслушивается
в треснувшую скорлупу.
Теперь бормотанье стихает;
слышен лишь
дребезжащий танец фонаря
в морозном воздухе.
II.
И вот, оне,
пышнопоножные,
все эти богоравные образины,
что усердствовали в хулах,
изгалялись, клялись,
витийствовали…
(по чести сказать –
брехали попусту),
пока ты взращивал в саду своего тела
согбенные ключицы,
паршивую бородёнку, пасть щербатую,
дёргающийся кадык,
пока ты,
скрючившийся
под рычащими грудями
кораблей фокейских,
пуще мертвеца в дерьме Вердена
в open-space офисе
(spathiphyllum blandum + кофемашина на 40 рыл)
полушептал,
елейно:
«Я хотел заработать на квартиру
Потому что в те времена было довольно дорого платить за аренду.
Если бы я тогда её себе купил, то избежал бы всех этих проблем.
Я думаю, что это было бы замечательно»
III.
Вот и покончено.
Ахилловы псы пожирают свою блевотину
на эгинских полях.
Лук разогнут и царственный посох осквернен.
Рубец на твоих раменах –
налит багрянцем. Отныне
вопившим о кораблях землю сношать
с муравьиным упорством…
Повторяй,
повторяй,
повторяй
идиотскую шутку
о муравьях,
разграбивших улей,
старая обезьяна.
Эгинская сука шествует в факельном чаде.
За нею вослед вереницей
вихрь шелестящий грядет,
тянется строй муравьиный,
бормоча свои имена,
будто… некие списки
без конца и значений...
М.К. 19-20